Назия Хамитова. Фронтовой дневник. «Жить! Как мне нравится это слово!»

Фронтовой дневник красноармейца 17-го отдельного прожекторного батальона Назии Хамитовой.

Перед вами правдивая история солдата из отдельного прожекторного батальона – красноармейца Назии Хамитовой. Она родилась в селе Ибраево Кугарчинского района. Ушла добровольцем на фронт  и прошла всю войну от Сталинграда до Заполярья, закончив боевой путь на Дальнем востоке.

О чем размышляла Назия перед атакой, во время короткого отдыха? Четыре опаленных года отражены в двух чудом сохранившихся записных книжках величиной меньше ладони. Записи делались при коптилке в землянке, под непрестанным гулом снарядов. Это живая память «бойца из девичьего эшелона». Девушка писала урывками между командами «К орудиям!» «Ловишь пучком света самолет, а он посылает тебе шквал пулеметных очередей», – вспоминала Назия Мифтаховна.

Когда окончилась война, Назия Мифтаховна жила в Алтайской деревне на родине мужа А.В. Негирева. Вместе с супругом воспитала троих сыновей. Когда муж скончался (он был инвалидом войны, всю жизнь передвигался на костылях), Назия Мифтаховна переехала к родственникам в Уфу. В этот период 23 года она общалась с фронтовыми подругами, принимала участие в ветеранских мероприятиях. Фронтовые дневники хранятся в семье ее сына.

1942 год. 19 августа

Сталинград. Целый день идет дождь. Скука. Что сегодня случилось на нашей позиции, придется описать: стояла на посту, одна машина шла по дороге и повернула в нашу сторону. Я, недолго думая, побежала в землянку, сказала, что машина идет, и вернулась на пост. Машина остановилась, я взяла винтовку. Приехали комиссар роты, военфельдшер, санитар, старшина.

Как это могло получиться, не знаю. Подходит комиссар роты и говорит: «Тов. Хамитова, я о вас был хорошего мнения, а вы подвели меня, стояли без винтовки на посту. Землянка – тоже все разбросано, на полу сор».  Какой стыд! Лейтенант вызвал меня к телефону и давай ругать: ты, говорит, помнишь, что имеешь долг? Да, я хорошо помню, как не помнить такой случай, не шутка же. Если завтра приедет, то даст жизни.

21 августа

Ездили со старшим сержантом на РКП на занятие. Была лекция на тему «О международном положении». Хорошая лекция.

Да, фронт теперь очень близко, 30 км. Бомбили станцию Карповку целый день. Опять, уже в четвертый раз, попала под обстрел, почему-то стало так страшно, встала и стою. Главное, зажала уши, летели над моей головой 8 юнкеров «88». Ой, как страшно! Это еще ничего, что будет впереди?  Про себя думаю: ты уже вояка, а испугалась! Но вот никак не могу описать, как я сегодня испугалась. Шел бы следом за мной кто-нибудь, сказал бы, что я помешанная. Жить – как нравится мне это слово, нежели чем другие. Самолеты летают каждый день.

Был у нас парикмахер. Вечером в 10 часов объявили «танки» – занимались, не выкатывая прожекторы. На посту стояла с трех, до семи простояла.

25 августа

Вот и война. Фронт от нас 10-12 километров. Сталинград в дыму. Горит уже второй день. Настроение плохое. Что дальше будет?! Ночами не приходится совсем спать. Писем решила больше не писать, потому что не дойдут. Все-таки хотелось вернуться домой. Вероятно, не придется.

26 августа

Кругом пожары. Сталинград. От Оли получила письмо. Осталась без матери, как жаль! Плакала. Может, моя жизнь скоро прекратится, но об этом не думаю, хотя и летали бомбардировщики над нашей позицией, бросали бомбы. Плакала, даже голову нельзя было поднять, так болела, ужас. Принесли с Шурой молока по 50 рублей литр, поели, хлеба мало. Сейчас стали давать один хлеб. Почитать бы эти записи самой, после войны, как хорошо. Может, эта книжка даст воспоминания о моих друзьях.

8 сентября

Сегодня немного постирали. Политрук со своими бойцами ушли. Стало скучновато. Вечером был товарищеский суд. Судили красноармейца Пластунову за то, что убежала во время бомбежки с Савченко. Хотели застрелить, но решили воспитать, дадут, наверное, взыскание.

Был где-то концерт, мы искали, искали – не нашли, а нашли на обратном пути. Выкупались в очень хорошем пруду.

Вечером в строю нам дали жизни – так ругали, особенно нас, что надо ходить с противогазом и винтовками.

9 сентября

Сегодня дали взыскание Мосалевой – трое суток ареста. Политрук проходил мимо позиции. Ходили в баню, дали немного мыла (один кусок на 25 частей). Дают только хлеб по 600 грамм, нечего плакаться, мясо есть. Говорят, что почти сортируют по частям, правда или нет?

Сижу и чищу для сержанта Розанова винтовку. Митина на посту. Зоя и Бакшеев разговаривают, шутя: «Я тебя не знаю, и не любила, иди от меня» и смеются от всей души.

Пролетело много наших самолетов и «Мессершмидт-109». С Шурой я не разговариваю. Я думала, она будет хорошей подругой, оказывается, ошиблась. Дружбой нужно дорожить, дружбу нужно создавать, мы на эту тему говорили, но не помогло. Пока без подруги.

12 сентября

Утром, как встали, был приказ быть готовыми к выезду. Все приготовили, пишу, сидя в кабине, куда едем – неизвестно. Говорят, куда-то за Ленинск. Остановились в Ленинске, хуже, чем деревня, ночевали здесь.

…Дали слово быть всегда вместе в будущем, а сейчас война. Может, его нет уже в живых, так как Сталинград бомбят. Эх, Раис! Помнишь техникум, учебу, общежитие, центральный парк К.И.О., в котором мы успели побыть только несколько раз. Реку Белую, лес… Помнишь, мечтали летать вместе над облаками.

Пишу так, хотя я ему не жена. Вот, мой любимый друг, с которым познакомилась в ноябре 1939 года. Скоро три года! Может, больше не увидимся из-за этого проклятого Гитлера? Будет очень жаль, когда-то мечтали вместе, намечали цели в жизни…

13 сентября

Поехали рано, позавтракали в лесочке из-за поломки машины. Она «испугалась» лейтенанта, он ее наладил, доехали до станции Ахтуба.

Такое безжизненное пространство. Увидев бродивших по улицам собак, подумаешь, что здесь есть жизнь, которая совсем погасла. Заболели все, кроме Зои и Лифенко. У всех рвота и живот болит. До вечера провалялась во дворе, стало немного лучше, перешла к машине. Лейтенант удивлен, что все заболели, и ругает, выговаривая: «Накушались всякой дряни, вот и заболели». С Голубевым очень плохо. За несколько часов вырвало раз десять.

28 сентября

Особенных изменений нет. Копаем окопы, очень трудно. Соскучилась, часто вспоминаю Раиса. Сколько было знакомых, но лучше его еще не встретила. Запомнились его разговоры, как мы встречались с ним после каникул 8 декабря 1940 года.

Скоро два года, как без него, все его жду. Связи давно не имею, уже три месяца. Что с ним и где он?

2 октября

По новому распорядку все легли спать. Стою на посту. Говорят, скоро уедем. Куда? Когда? Неизвестно. Была инвентаризация казенных вещей. Приезжали младший воентехник, старшина.

С Наташей пришли помыться в озере. Хорошо, только холодная вода. Озеро хорошее. Заметно, что скоро осень. Листья пожелтели, посмотришь – становится грустно на душе. Что впереди, как мы далеко от родных, хотя бы связь иметь. Соскучилась.

Утром вызвали всех на собрание. Я осталась на позиции одна. Зоя выступала против сержанта, ее за это еще поругали. Конечно, кто правду говорит, всегда виноват.

11 октября

Когда стояла на посту, здорово бомбило, и тогда же убило нашего командира роты старшего лейтенанта Лапихина. Очень жаль. Какой он хороший командир был, оторвало ему обе ноги.

15 октября

Проснулись от разрывов бомб, я думала, уже на нас бросят. Спешу скорее к своим, думаю, погибнем – так вместе. Позавтракали. Что дальше делать? Ехать тоже страшно. 111 и 114 уехали занимать позиции, а у нас машины нет. Кругом видны огни пожаров, ракеты, дым, минутная тишина. Вероятно, сегодня за нами не приедут. Темно, писать больше невозможно.

16 октября

За нами приехал Алешанов утром. Здесь тоже такая история:  бомбежка, обстрелы. Целый день строим землянку маленькую. Получили продукты: сахар, крупы, муку. Волга от нас 4 километра. Снаряды дальнобойные пролетают через нас.

Пишу у костра. Пока весело – весь взвод вместе, даже вся рота. Поужинали. Сижу одна в землянке. В лесу тишина, нет разрывов бомб и снарядов, люди собрались и поют под гитару «Парень молодой». Как приятно слушать, даже забываешь о войне, об этих ужасах, что творится сейчас на фронтах. Уже слышно, как стреляют «Катюши» и где-то бьют «зенитки».

21 октября

Стояла на посту. Написала письма. У Зойки перегорел суп, из-за этого Новиков ей сделал замечание, и она немного поплакала и сидит целый день расстроенная. Да, еще старший сержант ее отчитал. Зоя опять плачет. В общем, сегодня не в духе.

Мужчины – удивительный народ! Вот Жигалов. Я думала, он будет хорошим товарищем в этих условиях. А он думает не про это. Ну, пусть он будет женатым, зачем так себя вести? В общем, ладно, не судить мне чужих людей, надо смотреть за собой больше.

5 ноября

Несколько дней болею, аппетита нет. 3 ноября 1942 года ходили в кино «Парень из нашего города». Хороший фильм. Зоя ходила со старшим лейтенантом, а должна была с Мишей. Почему-то показалось, что он хочет идти с Олей. Я разозлилась, а потом думаю – наплевать.

7 ноября

25-летие октября. Праздник. Проснулись. Очень сильный мороз, первый раз в этом году. Праздник провели в госпитале. Никаких докладов, ничего не было. Перед строем читали приказ  дали нам по 1,5 плитки шоколаду. Это тоже хорошо. Живем по-старому. Возят снаряды.

20 ноября

Вот сегодня особенное настроение. Наши войска перешли в наступление! Красота! Значит, опять будем жить, не правда ли, мои родные? Уже освободили город Калач, 2 станции, взяли в плен 13 тысяч, убито 14 тысяч.

30 ноября

Приказали срочно баню топить, а белье сырое. Сушила в землянке утюгом. В баню пошли после мужчин первыми. Только вымылись – прибежали: скорее одевайтесь, ехать светить. Что же поделаешь, война.

1943 год. 1 января

Новый год встретила на посту. Значит, еще год в армии. Сегодня ехать на точки. Получили продукты, немного дров. Приехали в балку, ночевали на машине. Было холодно.

14 января

Наш взвод поймал 6 самолетов. Объявили некоторым благодарность. Живем по-старому. Дров нет. Сначала страшно было готовить чай из сырой воды, а потом привыкли.

31 декабря 1943

Целый день думали, вечером будут танцы, но ошиблись. В 6 часов все надели свои чистые гимнастерки, сидим, у всех неважное настроение, а потом начали играть в фанты. Так смеялись, даже остались без голоса. Часов в 8 пришел Пералыгин с гармошкой. Танцы, песни и пляски. Часов в 10 все пили чай, который варили у дорожников. После танцевали до упада.  Оказывается, всем написали пожелания. Мне попало: «Найдете хорошего друга». Новый год встретили хорошо. А интересно, где будем встречать 1945 год? Ах, если бы дома. Живем все еще в этих землянках.

1944 год. 5 января

Итак, Раис погиб. Как я хочу, чтобы он был живой!

КЛЯТВА. Клянусь перед родной матерью моего друга, что с этого дня буду еще крепче бить немцев, мстить за любимого друга Раиса, за его экипаж, чтобы не пачкать своей медали «За оборону Сталинграда».

ЗАПОЛЯРЬЕ. 13 февраля

Вот это действительно ЧП! Лейтенант Звонков застрелил Камо (маленький майор) и сам себя. Вот глупые. В чем дело? Говорят, что они просто разругались, что, наверное,  и было.

17 февраля

Долгожданный день! Сегодня командир части майор Шевков будет вручать медали «За оборону Сталинграда». С утра готовились, гладили. Пошли на РКП, нас выстроили. Вызывают: «Красноармеец Хамитова!» Подхожу и почему-то волнуюсь. Левой рукой беру медаль и правой жму руку майора. День прошел хорошо, после танцевали.

22 марта

Понемногу начинаем устраиваться. Сегодня получили водку. Выпила сто граммов, пьяная в доску, голова кружится, вообще что-то не то. Наши взяли Винницу. Порядок!

23 апреля 1945 года

Ура! Наши в Берлине! Какая радость! И какое счастье! Победа! Родные, друзья, радуйтесь вместе со мной!!!

Когда эти известия передавали по телефону, мы все, 20 человек, кричали «Ура!» во весь голос.

 

Подготовила Мариза Зариповна Бикбаева.

 

***

Публикация размещена в рамках проекта «Ветеран Башкортостана: с уважением к времени и людям»,
реализуемого АНО Издание «Ветеран Башкортостана» при грантовой поддержке Президентского Фонда культурных инициатив.