«– Однажды, когда наш ВСП-37 пересекал город Кизил, контактный провод упал на идущий состав поезда. Загорелся девятый вагон – именно тот, что закреплен за мной, – вспоминает фронтовик Чернова. – Зима, мороз! В вагоне началась паника. Тяжелораненые бойцы на ходу без одежды прыгали в снег. А мне надо было сохранять спокойствие, ни в коем случае не показывать, что я тоже растеряна. Взяв себя в руки, я, как могла, успокаивала раненых, в это же время спешно искала для них одежду, обувь. Старалась, чтобы они не только не расшиблись, но и не простудились, не подхватили воспаление легких…К счастью, пожар был быстро потушен…»

«…Погибло множество и наших, и немецких солдат. В этих сражениях был ранен и я: осколок раздробил коленный сустав. Так и остался на поле боя – двинуться не могу! А потом и сознание потерял. Однополчане с боями продвигались вперед, я от них безнадежно отстал. Очнулся – нестерпимая боль, из ноги брызжет струйка крови. Что делать? Попытался приподняться на руках, вижу – в двухстах метрах стоит разбитый танк. Тут я принял решение: во что бы то ни стало доползти до него. Как я мучительно полз – отдельный разговор. Четыре раза делал передышку – нырял головой вниз в воронки, образовавшиеся от взрывов…»

«…К этому времени я был ранен в ногу и остался на поле боя практически один среди наших погибших ребят. Фашистские танки прошли в наш тыл, за ними пробежали немцы. Я лежал не шевелясь. Дело было к вечеру. Нога страшно болела. Когда почти стемнело, я перевязал ногу, оторвав кусок от нательной рубашки. Страшно хотелось пить. Рядом от меня проходила дорога, по которой сновали немцы. Недалеко я заприметил кусты, решил добраться до них. К счастью, там протекал ручей. Напившись, я плакал чуть не в голос. Первой мыслью было застрелиться, чтобы не попасть в плен. Но я подумал: как же там, дома, мама узнает о моей смерти… И решил попытаться найти выход…»

«…В боях за высоту 621 6 апреля 1945 года рота шла в наступление. М. Исламов, вовлекая за собой товарищей, первым ворвался в траншеи противника. Здесь же его ранило, но он продолжал вести бой, уничтожая фашистов огнем из своего карабина. В этом бою товарищ Исламов уничтожил 7 фашистов. Тем самым дал возможность своему подразделению выполнить поставленную задачу…» – отмечается в Наградном листе Муксина Исламова.

«…Когда эшелон приблизился к Смоленску, начался немецкий налет. Горели вагоны, рельсы, как щепки, взлетали на воздух. Небо и земля будто соединились, стоял черный дым. Минигаян-апай вместе с подружками успела спрятаться под деревом, и их сразу же на­крыло камнями, песком. Когда все стихло, она еле выбралась из-под земли и позвала товарищей, но никто не откликался. Спотыкаясь о бесчувственные тела, она подбежала к горящим вагонам эшелона. Там и тут слышали стоны раненых, умирающих людей. Минигаян-апай на мгновение оторопела. Командиры быстро собрали оставшихся в живых и приказали тушить пожары, выносить раненых, хоронить мертвых. Все приступили к выполнению….»

После ряда серий мет­ких залпов «катюш» враг был остановлен и на этом участке боя повержен. Все вокруг горело, даже металл плавился, с обоих сторон было много погибших. Только те, кто успел и сумел укрыться в окопах, остались живы. Сре­ди выживших был и я, 18-летний солдат, получивший насто­ящее бо­евое крещение, так как был контужен и ранен. После разгрома фашистов на Курской дуге наши войска победоносно погнали их до самого Днепра. Дорогой ценой досталась нам победа на этой огненной дуге, многих товарищей я по­терял. Был награжден медалью «За отвагу».

«После мобилизации в феврале 1942 года, в составе 54 гвардейской Макеевской диви­зии, он прорывал оборону немцев, которые после поражения под Сталинградом оккупировали Донецк и Макеевку. «Наши старались сохранить города, так что перед штурмом не было артподготовки», – вспоминает Яков Абрамович.  
А после Макеевки – 300 километров боев, переброска в Бобруйск, окружен­ный болотами. «Ночами мы строили мосты, чтобы по ним могли проехать танки. Наверное, это одно из самых страшных моих вос­поминаний: мы идем по болоту, по грудь в жиже, а вокруг нас свищут пули…»

«…Вспоминается Владимиру Анатольевичу, как однажды, сразу после Нового года, выдали им теплую зимнюю одежду и погрузили в эшелоны, отправив на Украину. Приехали в валенках, меховых полушубках – а под Киевом тепло, солнечно. И сразу – марш-бросок. Воевали до мая, а потом танк Блохина был подбит. Боец уцелел, но на Украине пришлось задержаться.
– В это время готовилась Ясско-кишиневская операция, нам было приказано окружить очень сильную румынскую группировку из 30 дивизий, – вспоминает ветеран. – Места там были сложные: траншеи, минные поля… Да к тому же Карпаты! Сами понимаете, каково в горах воевать: там на телеге не проедешь, не то что на танке. Но нам удалось прорвать оборону…»