Гадельша Измайлов: «Война мне вспоминается одной великой трагедией»

«Смешались в кучу кони, люди…»

Война мне вспоминается одной великой трагедией. С болью я думаю о детях, которых видел на фронте и в тылу. В 1942 году наша рота прибыла в Челябинск на танковый завод. Там день и ночь работали 13-14-летние мальчишки. Их паек был скудный, они постоянно голодали, и мы, как могли, подкармливали ребят. Свалятся они после смены в подсобке, уснут.  Иной раз подойдет к пареньку почерневшая женщина, положит рядом несколько картошин, поплачет. И понимаешь – отец у мальчишки погиб.

В Челябинске наши танки погрузили в эшелон, мы двинулись на запад. Оказались недалеко от Наро-Фоминска, по лесам и болотам направились к Старой Руссе.

23 февраля 1943 года наш экипаж продвигался вперед, указывая направление атаки другим танкам. Огонь пушек и минометов обрушился на нас внезапно. Крупнокалиберный снаряд угодил прямиком в башню, вывел из строя пушку и пулемет. Осколком я был ранен в ногу, но некогда было думать о перевязке – продолжалась атаку. Только на второй день я получил первую помощь и был отправлен в госпиталь. В сапоге хлюпала кровь, началась гангрена. Только благодаря старенькому хирургу («Попробуем, сынок, сохранить твою ногу, у меня самого сын на фронте») я не стал инвалидом. А мой экипаж погиб, когда танк подорвался на противотанковой мине…

Летом 1943-го шли изнурительные бои на Брянском фронте. Мы по пять раз в день ходили в атаку, враг бесконечно бомбил нас, не видно было конца этому огненному аду. Однажды мы вышли в район, где должны были заправиться боеприпасами. Но передышки не получилось. Разведка доложила, что в нескольких километрах находится немецкий батальон с пушками на конной тяге. Командир полка приказал догнать противника и полностью уничтожить.

На большой скорости три танка помчались вперед, врага мы застали врасплох. Это была чудовищная мясорубка! Немцы стреляли из пушек, мы уничтожали их пулеметами, давили гусеницами. В нас кипела бешеная ненависть к фашистам, мы никого не жалели. Но я, деревенский парень, плакал, когда приходилось давить лошадей…

За полчаса все было кончено. Выбравшись из машин, мы увидели жуткую картину: с танков текла кровь, в гусеницах и подкрылках торчали руки, ноги, головы. Наверное, мы были похожи на сумасшедших: нас трясло, выворачивало наизнанку. Стояла невыносимая жара, хотелось скорее вымыть танки, чтобы избавиться от чудовищного трупного запаха, но берег реки был занят фашистами. Мы долго ездили по полю, чтобы очистить гусеницы, и лишь следующий день, когда освободили реку, добрались до отмели. Кажется, тот запах преследует меня до сих пор…

«Смотрите, этот татарин опять жив!»

Фашисты истово обороняли город Седлиц, откуда открывалась прямая дорога на Варшаву. Когда наш танк подбили, я долго не мог выбраться из горящей машины, думал, что мне уже не спастись. Когда я вылез и упал на землю, комбинезон полыхал факелом, ребята еле смогли меня потушить. Подбежал ко мне санитар – оказался односельчанином. «Гадельша! – кричит. – Да что с тобой?» Дотащил до колодца, облил водой. Я, обожженный, целое ведро выпил. Несколько раз я горел в танке…

Стояли однажды у небольшой реки под Берлином. Гитлеровцы открыли шлюзы, вода затопила берега. Только по небольшому мосту можно было перебраться на другой берег.

Комбат приказал на большой скорости проскочить мост и на другой стороне атаковать противника. Но впереди возвышались Зееловские высоты, занятые немцами. Сверху они прекрасно видели наши передвижения. Спасти нас могло только чудо.

Наш танк отправился первым, и я сначала удивлялся, что молчат немецкие орудия. Но когда до моста осталось метров двадцать, мне показалось, что все снаряды разом обрушились на нашу голову. Танк был подбит, меня выбросило вниз головой на гравийную дорогу. Когда я очнулся, понял, что ничего не слышу –  из ушей лилась кровь. Кинулся спасать механика, не сразу понял, что тащу из танка только половину человека. После взрыва я вновь потерял сознание  и очнулся контуженным в полевом госпитале. Когда вернулся в родную часть, бойцы удивились: «Смотрите, этот татарин опять жив!»

Уличные бои в Берлине были тяжелые, младших командиров не хватало. Мне поручили командовать взводом. Отстреливаясь, продвигались мы по узким улицам, и тут в шлемофоне я услышал голос ребят: «Измайлов, хватит стрелять, война кончилась!» Я не поверил, даже сказал им «пару ласковых»: что, думаю, за глупые шутки!  Но потом об этом сообщил и командир батальона. А я будто окаменел: ни рукой, ни ногой двинуть не могу, ни одной мысли нет в голове. Только когда по броне начали колотить пехотинцы, я с трудом выбрался. Ребята, смеясь, подхватили меня на руки, принялись качать, и я поверил, что война завершилась.

Гадельша Галимович Измайлов – кавалер ордена Отечественной войны I степени и двух орденов Отечественной войны II степени, 4 орденов Красной Звезды. До 1963 года фронтовик оставался на военной службе. Демобилизовавшиcm, он с семьей приехал в Уфу. Работал в учебном отделе Башкирском государственного университета. 

Информацию и фото предоставила дочь ветерана. Фото из семейного архива.

***

Публикация размещена в рамках проекта «Ветеран Башкортостана: с уважением к времени и людям»,
реализуемого АНО Издание «Ветеран Башкортостана» при грантовой поддержке Президентского Фонда культурных инициатив.