« 7 декабря 1944 г. После большой паузы берусь кое-что записать в свой дневник. Пишу в больном состоянии, лежа, чувствуя большую слабость и сильную боль от ран. Хотя коротко, но опишу подробности моего ранения.  23 ноября, вечером,  Кузнецова и меня вызвал командир полка. Задача была ясна: во чтобы то ни стало надо было вытащить 1-ю батарею на гору, в б/порядке пехоты пошли все. Всю батарею, и добавили из пехоты человек сорок, запрягли в пушку и стали тащить. Метр за метром пушка двигалась в гору. К 2 часам утра пушка была вытащена на гору. Кузнецов и я отошли  в сторону и стали обсуждать дальнейшее действие. Договорились, только хотели идти, как откуда ни возьмись прилетела мина и разорвалась у самых ног. Разрыва я не слышал, а почувствовал удар и боль в левую руку и обе ноги…»

«…Много видел военный фельдшер крови и смертей. Но не зачерствела душа солдата. И когда он слышал из чуть пошевелившихся уст раненого просьбу: «Фельдшер, спаси мне жизнь, я еще не отомстил врагу!», сердце кровью обливалось. Ведь он не всегда мог вершить чудеса, не мог сделать невозможного. В мае 1942 года ему было присвоено звание лейтенанта медицинской службы. За отличное выполнение своих обязанностей и боевых заданий награжден в 1943 г. орденом Красной Звезды. Очень трудно было работать под артобстрелом, трудно было отправлять раненых в тыл, но он делал свое дело. Иногда, в редкие минуты затишья, ему вспоминались родные места, река Зилим, тихо струящаяся под жарким июльским небом…»

«…После ранения и лечения в госпитале я попал в нестроевую роту г. Куйбышева. Шли тяжелейшие бои за Москву. Враг превосходил нас в живой силе и технике, но наши бойцы стояли стойко. С бутылками горючего и с гранатами бросались под танки и взрывали их. После запасного полка я  вновь попал на передовую. Наши войска двигались на Киев, уже закончилась Сталинградская битва.
Воевал я  в 467 минометном полку 1-ой танковой армии. За освобождение Киева был награжден медалью «За взятие Киева». Продвигались дальше на запад. Под г. Белая Церковь снова ранение и госпиталь в г. Киеве…»

«…Шли бои под Москвой. Наши солдаты крепко держали оборону. Фашисты им не давали даже поднять головы. Бойцы уже несколько дней ничего не ели и не пили, потому что не могли подвезти питание. Прадедушка был очень сильным и смелым человеком. Он сказал: «Ну-ка, парни, давайте сюда ваши котелки. Я попробую вам всем принести обед». Товарищи передали котелки, и он пополз на кухню. Все, не отрывая глаз, следили за ним. Под обстрелом фашистов, под градом свинцовых вражеских пуль он добрался до кухни, наполнил котелки и пополз назад в окоп. Прополз больше половины пути, до окопа оставалась еще немного – и вдруг взрыв… Его тяжело ранило осколком мины. В госпитале он умер…».

«… Довезли курсантов сначала до станции имени Л. Толстого Пензенской области, затем до села Круглое, что недалеко от станции. Бойцы обустроили землянки и стали там жить. Однажды объявили тревогу и повели в лес. Снова приказали рыть землянки. Так прошло дней десять. Затем по тревоге их повезли обратно на станцию, где они погрузились в эшелон. Всё происходило ночью. При этом иногда бомбила немецкая авиация. При наших бойцах были пулеметы системы “Максим”, которые они везли в Сталинград, узнав об этом, немецкие бомбардировщики сбросили на станцию несколько снарядов…»

«…Родился мой дед в Аургазинском районе Республики Башкортостан в деревне Новофедоровка, в крепкой крестьянской семье. С малых лет Лука узнал все тяготы нелёгкой крестьянской жизни, ведь семья была небольшая: отец, мать, он и сестра. Зимой отец уезжал на извоз – на заработки, и Лука был незаменимым помощником для матери: смотрел за скотиной, заготавливал дрова. Но мальчик очень хотел учиться, узнать мир, стать образованным человеком. После тяжелого дня, уже засыпая, он представлял себя учителем в просторном светлом классе, который объясняет ученикам урок. Но его мечта осуществилась только после войны. Осенью 1941 года ушел на войну прадед Кузьмин Архип Иванович, а в 1942-м забрали деда. Так и не суждено было им встретиться. Мой прадедушка погиб в 1943 году под Ленинградом. А дед вернулся лишь в 46-м…»

«…Я задумался и задался вопросом: Кто я? Кто мои предки? Чем они занимались? Мама рассказала мне о моей родословной.  Я многое узнал и начал гордиться тем, что представители моей династии – сильные люди, с волевыми качествами, которые основали военную династию в нашей деревне.
Дед Шариф – участник войны, воевал против Японии, был сержантом). Его брат Салих, полковник, участник Великой Отечественной Войны, всю жизнь был военным офицером, преподавал в Даугавпильском (в Прибалтике) военном училище. Его сыновья Фарид и Рашид – тоже военные. Мои дяди Баязит и Булат пошли по стопам дяди Салиха: Баязит был майором, а Булат – старшим лейтенантом…»

«…В феврале 1943 попала в плен, отправили меня концлагерь Равенсбрюк. Всех, кто входил туда, ждали двери газовой камеры – из ста узников выживал один. Остригли наголо, выдали полосатую одежду, деревянные колодки на ноги и присвоили № 17527. Немцы хотели, чтобы мы забыли все: Родину, родных, свое имя. В концлагере я познакомилась с девушкой по имени Аида. Позже она стала мне настоящей подругой, с которой мы вместе смогли пройти все муки ада и выжить. Один случай произошел со мной в концлагере, немцы хотели назначить меня надзирателем, я наотрез отказалась. Меня ждала мучительная пытка. Бесчувственную, всю в сине-красных рубцах от ударов плетью, девчата спрятали меня в углу сарая, отдавали мне свой хлеб. Под риском оказаться в газовой камере выходили меня…»

«…Галиян Шайхетдинович Галиев родился в 1905 году в деревне Большие Шады Кизганбашевской волости в Бирском уезде Уфимской губернии (сейчас в составе Мишкинского района Республики Башкортостан). Владел казахским, узбекским, киргизским, туркменским, немецким языками. По национальности башкир. Учился в родной деревне, в начальной школе (сейчас — Муниципальная средняя общеобразовательная школа д. Большие Шады Мишкинского района Республики Башкортостан). С 1926 года по 1955 год — на хозяйственной, общественной и политической работе.
19 апреля 1945 года Г. Ш. Галиеву присвоено звание генерал-майор….»