Ушел из жизни полковник Иршат Юнирович Фахритдинов
22 октября 2021 года в результате последствий коронавирусной инфекции в возрасте 56 лет скончался полковник Иршат Юнирович Фахритдинов — ветеран боевых действий, награжденный орденом Красной Звезды,
Иршат Фахритдинов родился 1 февраля 1965 года в деревне Сайраново Ишимбайского района. Окончил Омское высшее общевойсковое командное училище имени М. В. Фрунзе, факультет переподготовки и повышения квалификации Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил.
Проходил службу в Афганистане, на Северном Кавказе, участвовал в миротворческой операции в Абхазии, получил ранение. С февраля 1999 года работал главным специалистом в отделе подготовки и применения поисково-спасательных формирований МЧС РБ.
В 2002 году окончил Башкирскую академию государственной службы и управления при Президенте Республики Башкортостан по специальности «Юриспруденция». В феврале 2006 года был переведен на должность начальника Управления по работе с территориями и кадрами администрации Ленинского района г. Уфы.
В декабре 2007 года избран депутатом Госдумы РФ пятого созыва, а затем и шестого созыва.
Однополчане и ветераны республики выражают глубокие соболезнования родным и близким Иршата Юнировича. Светлая память боевому товарищу.
***
В память об Иршате Юнировиче мы размешаем интервью, которое он дал газете «Ветеран Башкортостана» десять лет назад — в июне 2011 года.
АФГАНСКИЙ НАРОД НАС ВСПОМИНАЕТ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ
Депутат Государственной думы РФ, член Комитета по делам ветеранов Иршат Фахритдинов дал эксклюзивное интервью газете «Ветеран Башкортостана».
Даже русский язык не забыли
– Иршат Юнирович, в 80-х годах вы служили в Афганистане. С какой целью вы, уже в качестве депутата Госдумы, вновь посетили эту страну?
– Наша поездка, которая состоялась с 9 по 15 мая, была очень значимая. Ведь с 70-х годов депутаты Верховного совета СССР или Госдумы не посещали это многострадальное государство.
Мы ставили перед собой как экономические задачи (выясняли, как на современном этапе Россия может сотрудничать с Афганистаном), так и общественно-политические. Лично для меня это было очень важно и символично, ведь впервые я попал в Афганистан в 1987 году, тоже в мае, молодым лейтенантом.
Я хочу обратиться к тем 9,5 тысячам солдат и офицеров нашей республики, которые проходили службу в Афганистане. Я знаю, что сейчас, спустя четверть века, вас терзают сомнения: что думают о нас афганцы, правильно ли мы себя там вели, какие воспоминания оставили? Будьте уверены: афганский народ помнит нас только с хорошей стороны! Они даже русский язык не забыли. Есть поговорка «Язык до Киева доведет», а в Афганистане русский язык доведет от юга страны и до севера. В свое время мы построили там 150 крупных объектов, и, несмотря на то, что они со временем обветшали, жители страны сих пор ими пользуются.
– С кем вы встречались в Афганистане?
– С разными людьми: и с председателем парламента, и с депутатами, и с министрами, и с оппозицией, и с простыми афганцами-дехканами. И все говорят одно: «Шурави (советские солдаты и офицеры – прим. ред.) – наши друзья. Просто некоторые афганцы вас не поняли». Ведь все познается в сравнении! Сейчас в Афганистане находятся вооруженные силы коалиции НАТО – около 140 тысяч профессиональных военных. А моджахедов там 20-30 тысяч! Только американцам побеждать их невыгодно. Ведь государство перечисляет деньги для восстановления и строительства объектов, а они, пользуясь коррупцией и в афганском правительстве, и в НАТО, отмывают эти средства и, конечно, ничего не строят.
– Как реагируют афганцы, когда узнают, что вы здесь служили?
– Сразу спрашивают, в каких местах был, и тогда я начинаю перечислять: Туругунди, Герат, Шинданд, Кандагар, Фарахрут, Гильменд, Кабул… Они воспринимают это с радостью и восхищением. Ведь мы оказывали им гуманитарную помощь, уничтожали бандформирования по просьбе афганского правительства. Никогда не бомбили мирное население.
А вот представителей НАТОвской коалиции афганцы ненавидят. Ведь те устраивают бомбардировки, в которых погибают мирные жители. Американцы выращивают растения-наркотики, выдавая их за материал для производства обезболивающих препаратов, тем самым поощряют международный наркобизнес.
Жители Афганистана утверждают, что их удовлетворила гибель Усамы Бенд Ладена. Почему? Да потому что теперь от них наконец-то уйдут американцы, которых в этой стране больше ничего не держит.
Я всегда знал: если афганец приглашает тебя в свой дом, это говорит о бесконечном уважении. Услышав, что я шурави, меня позвал в гости министр торговли Афганистана. Он познакомил меня с женой – Фатимой-ханум, которая ныне возглавляет благотворительную организацию. Мы с ней беседовали часа три. Вот что главное: в свое время она была лицом пресс-службы моджахедов и постоянно делала громкие заявления против советских войск. «Я всей душой ненавидела советских людей, – призналась Фатима-ханым. – Но прошли годы, и я поняла, что жестоко ошибалась. Теперь каждое утро вымаливаю у Аллаха прощение».
Я попросил Фатиму-ханым помочь нам в поиске советских солдат, пропавших без вести в Афганистане (а их более 400). Она охотно согласилась и даже одного уже нашла. Но, к сожалению, он погиб в провинции Гильменд под американской бомбежкой. Теперь вместе с комитетом воинов-интернационалистов, которым руководит генерал-лейтенант Руслан Аушев, мы будем решать, как отвезти родственников из России на могилу того бойца.
Не потерял ни одного солдата
– Иршат Юнирович, расскажите о том, как вы впервые оказались в Афганистане.
– Об этой стране я знал не из газет. Уже два человека из моей родной деревни Сайраново Ишимбайского района побывали на этой войне, и один из них погиб. Будучи выпускником военного училища, я написал несколько рапортов с просьбой отправить меня в Афганистан, но их игнорировали. В 1986 году вышел приказ министерства обороны – не посылать туда офицеров, прослуживших в Вооруженных Силах менее года. И лишь когда в полку два старших лейтенанта отказались поехать в Афганистан, моя просьба была удовлетворена. Так, даже не отгуляв законный отпуск, я отправился воевать.
– Потом не жалели о таком решении?
– Никогда не жалел. Считаю, что Афганистан – это светлое пятно в моей биографии. Вот про Чечню вспоминать не люблю. Там все воспринималось крайне болезненно: воевали на своей территории, видели, как страдают наши же, российские люди. И врага не отличишь сразу: боевики и одеты, как мы, и разговаривают на русском… В Афганистане все было иначе.
– Случались ли там моменты, когда вам было по-настоящему страшно?
– Да, но не за себя – за солдат. Я был командиром горного мотострелкового взвода, мы выезжали на боевые задания (ведь не все воевали – многие созидали объекты, охраняли их). Когда начиналась перестрелка с душманами, я боялся не за себя (я-то пришел сюда добровольно), а за ребят-срочников. Ведь матери их вырастили, отправили служить. Как бы я посмотрел им в глаза, если б сыновья домой не вернулись? Слава богу, в каких бы горячих точках я ни служил, ни один солдат у меня не погиб.
Разные, конечно, были случаи. В провинции Гильменд, в населенном пункте Мусакала, командир полка поставил задачу взять ДОТ (долговременную огневую точку). Когда мы сделали это, уничтожили боевиков, стало темнеть, и я дал ракету – мол, ДОТ взят! А наши подумали, что это душманы осветительную ракету пустили. И как начали стрелять в нашу сторону!
Вспоминается другое происшествие. Для любого офицера самое страшное – не жизнь потерять, а искалечиться. Вот и я боялся наступить на мину. В Афганистане много подземных ходов – киризов. Душманы выскакивали оттуда, как призраки, стреляли по колонне – и исчезали. Однажды я увидел, как в яму заскочил моджахед. Я прыгнул за ним и пополз по узкому проходу. Темно, пыльно, душно, во рту пересохло… Я страшно устал и наконец понял, что душмана не догоню – самому бы вылезти. И тут заметил, что рядом, в земле, белеет полиэтилен. Машинально я начал вытаскивать пленку из рыхлой почвы – и увидел, что это зеленая противопехотная мина-«американка». Если б я еще сантиметров 20 прополз, непременно или погиб, или стал инвалидом! Но мне повезло – я осторожно вынес мину наверх, отдал саперам, и те ее уничтожили.
У нас хорошая молодежь!
– Некоторые считают, что представители нового поколения никогда не будут патриотами. Вы с этим мнением согласны?
– Нет, у нас очень хорошая молодежь. Просто надо не лениться, общаться с ней, тогда мы сможем наверстать и сполна вернуть то, что потеряли в переходный период. Я, например, часто посещаю клубы, детские дома, школы.
В ночь с 21 на 22 июня в четыре утра я пришел в парк Победы к вечному огню на вахту памяти. И даже не удивился, увидев там множество молодых ребят. Они явились, чтобы зажечь свечи в память о тех, кто воевал. Вот взрослых там было – по пальцам пересчитать!
Да, поколение изменилось. Ребята получают много информации из Интернета, у них не остается времени, чтобы читать классику, хорошие книги о войне, о Родине. Но при этом большинство из них остаются порядочными людьми. Сейчас создан общероссийский народный фронт, и туда входят военно-патриотические клубы, ветеранские организации. Цели у нас общие: усилить военно-патриотическое воспитание, пропагандировать здоровый образ жизни, повысить уровень образования и культуры.
Недавно я подарил одному военно-патриотическому клубу две видеокамеры и предложил снимать фильмы о ветеранах. Посоветовал встречаться не с активистами, не председателями организаций, а с самыми простыми людьми, фронтовиками. Я сказал ребятам: «Пусть ветераны расскажут вам о том, как в сорокаградусный мороз готовили пищу, стирали белье. Как под проливным дождем, в слякоть, шагали по полсотни километров в день. Может быть, сейчас вы поймете это однобоко, но когда повзрослеете, многое повидаете в жизни, совсем иначе воспримете такие рассказы». Вот это – тоже способ патриотического воспитания.
– Иршат Юнирович, расскажите, в чем заключается ваша работа в комитете по делам ветеранов Государственной Думы?
– В Госдуме более 30 комитетов, и я не задумываясь выбрал комитет по делам ветеранов. Ведь их боль – моя боль. Первую задачу я видел в том, чтобы абсолютно всех участников боевых действий наделить соответствующим статусом. Подвижки уже есть – солдаты и офицеры, которые служили в таких «горячих точках», как Таджикистан, Мозамбик, Египет, Эфиопия, Северная Осетия, теперь будут пользоваться льготами или получать ежемесячные выплаты.
Если раньше льготы по оплате услуг ЖКХ имели только сами инвалиды боевых действий, то теперь ими могут воспользоваться и члены их семей.
Во-вторых, нужно на законодательном уровне улучшить социальное обеспечение ветеранов любого уровня: Великой Отечественной войны, боевых действий, ветеранов труда, тружеников тыла. В-третьих, обеспечить жильем ветеранов. Как только все нуждающиеся участники Великой Отечественной войны решат квартирный вопрос, будем обеспечивать участников боевых действий.
Ко мне часто обращаются дети войны – люди, которые потеряли на фронте родителей. Я возглавляю рабочую группу, которая продвигает мысль наделить их особым статусом и выделить дополнительные социальные гарантии. То же касается и тружеников тыла, которые в 2005 году были причислены к региональным льготникам. Считаю, что все льготники должны получать средства на уровне федеральных выплат. Ведь они тже работали на благо Отечества !
Я никогда не боюсь давать свой мобильный: 8-917-42-18-937. Мой блог в интернете: fahritdinov.livejournal.com. Обратиться может каждый желающий. Любой наказ ветерана и жителя нашей республики, я, офицер, участник боевых действий, воспринимаю как приказ.
Идет возрождение армии
– Как вы считаете, со временем возродится былой престиж военной службы?
– Да, этот процесс уже идет. В Госдуме мы готовим законопроект о денежном довольствии военнослужащих и военных пенсионеров, который вступит в силу с 1 января 2012 года. Окончательные расчеты пока не произведены, но мы предполагаем увеличить пенсию военнослужащим от 40 до 70 процентов. Если человек ушел на пенсию в звании майора, командира батальона, будет получать около 30 тысяч. Лейтенант будет зарабатывать минимум 50 тысяч. Я верю и надеюсь, что так и будет.
– У вас были многочисленные командировки в «горячие точки». Как относилась к ним ваша супруга?
– Ну, она знала, за кого выходит замуж: за «афганца», за офицера. Я деревенский парень, вырос в многодетной семье, поэтому чувство справедливости во мне заложено с детства. Когда я поехал в Абхазию в составе миротворческих войск, мне было очень приятно, что местные жители охотно идут на контакт, помогают в переговорах с боевиками. Ведь первый самолет с гуманитарной помощью прибыл на территорию Абхазии из нашей Башкирии.
Когда началась первая чеченская кампания, по телевидению начали объявлять, сколько бойцов потеряли там федеральные войска. Я не мог найти себе места: как же так, ведь офицеры служат не первый год, имеют боевой опыт, почему же не могут уберечь солдат? И я написал рапорт – один, второй… Жена видела, как я переживаю, и наконец сказала: «Съезди, но береги себя, у нас же двое детей…»
– Как вы сотрудничаете с ветеранскими организациями?
– Работаю с ними и на федеральном, и на региональном уровне. Являюсь членом Общероссийской общественной организации ветеранов боевых действий, а также председателем Башкирской республиканской общественной организации инвалидов боевых действий.
Я регулярно встречаюсь с воинами-«афганцами». 15 февраля, в День памяти воинов-интернационалистов, – обязательно. Но я считаю, что нужно приходить на кладбище не только зимой, когда могилы под снегом. Нужно собираться в мае, и вместо того, чтобы пить водку, взять грабли, кисточки, лопаты – и прибраться в местах захоронения. Ведь у многих ребят, погибших в Афганистане, родители уже умерли, и могилы остались заброшенными.
Самые радостные моменты для меня – это встречи с однополчанами из 101 полка. Мы служили в пятой гвардейской дивизии, поэтому каждый год 5 мая (так как это пятый месяц) в пять часов вечера встречаемся на Поклонной горе. Туда съезжаются около тысячи человек со всех концов постсоветского пространства! И через двадцать лет мы рады посмотреть друг на друга честными глазами, как смотрели когда-то в Афганистане.
