«…– Хорошо помню один эпизод, – вспоминал ветеран. – Прямо на нас идут два немецких танка и стреляют непрерывно. Каких-то двести метров осталось! Залег я в немецком окопе, с другой стороны – сержант Корольков. Видимо, он решил поглубже окопаться, попросил у меня саперную лопатку. Я кинул ему инструмент, Корольков попытался поймать… и был сражен огнем вражеского танка. Немецкие танки наступали все наглее, но мы подбивали их! Видели, как фрицы, спасаясь, пытались убежать с поля боя через наши окопы, но находили смерть…»

«В августе 1942 года радиороту разместили в спортзале двухэтажной школы. В оконных проемах (а стекла повылетали от бесконечных взрывов) отсвечивало кровавое зарево – горели улицы города. Стараясь не обращать внимания на грохот снарядов и свист пуль, радисты поставили приемники на пол и лежа принимали радиограммы.
– Наш полк находился в прямом распоряжении штаба фронта. Именно к нам стекались донесения со всех подразделений, которые мы передавали в генеральный штаб, – рассказывает Келя Григорьевна. – Когда начался налет авиации, кабели оказались оборванными. Но нельзя же оставить штаб фронта без связи! Радисты дождались темноты и ночью перебрались по полыхающим сталинградским проулкам на окраину города, к кладбищу. Там они наспех вырыли землянки, установили приемники, восстановили связь и снова вышли в эфир…»

«– А уж как обидно, когда солдат без вести пропадает! На Козельском направлении в жесткой схватке попала в меня пуля. Вместе с другими ранеными переночевал я в овине, а наутро снова пошел вперед. Только мы отошли, как налетели немецкие «юнкерсы» и тот овин разбомбили. Медики, тяжелораненые – все погибли, ничего от людей не осталось, и личность их никто не установил. Другой случай: смешались мы с пехотинцами, вперед бежали вместе. И вдруг упал солдат лет сорока – мы таких папашами звали. Вместе с незнакомым красноармейцем мы дотащили его до кустов возле реки, прикрыли валежником, попросили не стонать и поспешили дальше, пообещав прийти с подкреплением. И правда пришли, только уже поздно было. Добили фашисты штыком того солдата…»

«…– Однажды я стоял на посту около блиндажа, – вспоминает ветеран, – и вдруг снайперская пуля со свистом угодила прямиком мне в каску и отскочила куда-то в ельник – с веток посыпался снег. Остался жив! Был и другой случай: с полевой кухни я нес обратно в окоп два котелка каши – для себя и товарища. И тут мне под ноги рухнул снаряд! Мелькнула мысль, что это конец. Я бросил котелки, упал, закрыл руками голову… А снаряд, который зловеще шипел, потихоньку откатился в сторону и не взорвался. Может быть, его делали русские, угнанные на работы в Германию, и наполнили песком вместо пороха. А может, спасли меня материнские молитвы. Она ведь и сама каждый день за меня молилась, и всех шестерых моих сестер заставляла. Даже 16-летнюю Марию, которая работала трактористкой и приходила домой, падая с ног от усталости…»

«…При форсировании Северной бухты взвод под командованием Мидхата Мухаметдинова шел в атаку через железнодорожный туннель, подавил огневую точку противника и пленил около 60 фашистов, которые укрывались в туннеле. А первое боевое крещение Мидхат Муксинович получил при освобождении Донбасса. Особенно трудной выдалась осень 1943 года, когда минометчики сутками не спали, не выходили из боев. После тех сражений Мидхат Мухаметдинов получил медаль «За боевые заслуги».
22 июля 1944 года в одном из боев под Шауляем Мидхату Муксиновичу осколком снаряда оторвало левую ногу. Почти целый год провел он в эвакогоспиталях Москвы и вернулся в родную деревню Кардагуш Татышлинского района инвалидом второй группы….»

Из дневника ветерана: «…Всю ночь лил дождь. Вражеские снаряды беспрерывно рвались над нашим плацдармом. Нам пришлось ползти 400 метров до канала и с помощью заранее подготовленных досок перебираться через канаву. С помощью саперов мы удачно прошли минное поле. Ночью приблизились к бетонной стене. В болотистом месте начали делать подкоп под стену, чтоб взорвать ее. В этот момент, чтоб отвлечь вражеское внимание, наши артиллеристы обстреливали в течение получаса траншеи фашистов. Немцам пришлось отступить. Мы за 20 минут установили взрывчатку под стенами. Раздался взрыв. Через взорванную часть стены наши автоматчики ворвались вперед и метнули гранаты во вражеские траншеи. Мы вошли в блиндаж. Внутри лежали убитыми 15 немцев и трое легкораненых. Мы взяли их в плен и вернулись к нашим…»

– Поздно вечером уставшие, голодные, возвращались мы в землянки, – вспоминал ветеран. – Шли и песнями поднимали себе настроение. Среди нас были два русских парня – настоящие певцы. От их заливистых голосов мурашки по телу бегали. Остальные ребята старались их поддерживать. Среди татарских и башкирских воинов тоже были искусные певцы, они пели про Урал, Дему, Агидель, о любви и соловьях. Забывая про все на свете, мы не замечали, как возвращались в гарнизон.
Командиру взвода Хабибу Назарову приходилось освобождать от врага много городов и деревень. Когда воевали за Украину, отряд попал в окружение, но благодаря смекалке и мужеству удалось прорвать «чертово кольцо».

«Генри Таращуку было четырнадцать лет, когда он определил свою судьбу так же, как и триста других юношей, что прибыли на острова со всех концов Советского Союза. В первую ночь ребята спали на земле: холод стоял такой, что к утру волосы отдирали ото льда. Сначала суп ели со снегом пополам. Несколько недель коротали ночи на полу корпуса, который когда-то служил местом заточения ссыльных…
Генри Николаевич в своей книге «Детство, опаленное войной», писал: «15 сентября 1944 года во время морского боя наша команда торпедного катера потопила большой транспорт  и повредила несколько кораблей, которые вышли из боя. Но и наш торпедный катер был расстрелян в упор и затонул. Часть команды погибла, а оставшихся тяжелораненых фашисты выловили из воды  и отвезли в концлагерь под Киркенесом. Через месяц после тяжелого плена мы были освобождены советскими войсками….»

«…- Мы с Георгием Иустиновичем прожили тяжелую, но в то же время счастливую жизнь, — рассказывала она в своем последнем интервью. – Мы воспитали двух замечательных 
дочерей. Что касается мужа, то он был образцом для детей. Скромный был. Любил все делать своими руками. Чинил сам любую бытовую технику… Вы просите рассказать о
чем-нибудь невероятном из его судьбы? Что ж, расскажу… Помню реку Шпрее в Германии. Мы штурмовали Берлин – берлогу фашизма. Под вечер шесть наших штурмовиков отправились поставить дымовую завесу над окопами врага. Но летчиков встретил мощный заградительный огонь. Как быть? Чтобы не подвергать опасности жизнь боевых товарищей, Мушников повернул самолеты назад. За такой самовольный поступок ему грозил военный трибунал…»